Сто миллиардов солнц - Страница 58

— Венера, значит, — повторил за командиром бортинженер. — Выходит, это ваше открытие даже интереснее, чем нам говорят?

— Это не просто открытие, — спокойно пожал плечами Вадим, словно не раз репетировал этот монолог. — Простите за пафос, но это новая физика, переворот в науке. И много всего другого.

— И все же, можно было сказать и раньше, — проворчал бортинженер с едва заметным недовольством. — Про межпланетный полет нам сказали. Уточнили, что не на Марс летим. Ведь можно было еще пару слов добавить!

— Не можно, — не обидевшись, улыбнулся Вадим. — Помните, я говорил, сколько людей в курсе всей нашей эпопеи? И один из них президент Орлов. И попробуйте теперь сказать, что вам не доверяют.

— Принято, — от души рассмеялся Сурдинский, щурясь от яркого желтого света. — Уж простите нас, таких впечатлительных. Жаль, теперь даже похвастать нельзя, что на Венере побывал. Только зачем мы здесь? Или это тоже секрет?

— Один момент, — Вадим взял небольшую паузу и сверился со своим планшетом. Навигационная съемка только началась, и потребуется еще несколько минут, чтобы окончательно подтвердить точность расчета программы, подготовленной еще на Земле. В таком деле лучше не допускать экспромтов. Но на грубый первый взгляд можно утверждать, что Прыжок удался.

Собственно, почему должно быть иначе? Иван Родин, прежде чем увести к звездам свою «Мурену», совершил целых два внутрисистемных прыжка, после чего передал на Землю все полученные при этих испытаниях данные. Перехватить этот объемный пакет никто не мог, такой технологии на Земле больше ни у кого нет, зато теперь борт ноль-два может легко повторить подвиги своей сестры «Мурены». Собственно, это уже получилось!

Вадим закрыл планшет и повернулся к пилотам.

— Когда окажемся на орбите, — снова разочаровал он спутников. — Начнем основной процесс, и я расскажу о нашей задумке. Часов через восемь.

День выдался длинный и слегка нервный. Все трое долго не покидали мостик, только закрыли створки, чтобы защититься как от непривычно яркого Солнца, так и от его нестерпимого отражения в облаках Венеры. В отличие от Земли, долго смотреть на эту планету скучновато, да и для глаз большая нагрузка, но не спать же в такое время! Даже в кондиционированном воздухе корабля носятся вопросы, о которых еще вчера никто не задумывался. Заслуженные испытатели буквально насели на Вадима, требуя больше подробностей, они хотели знать все, начиная с самых основ. Правда ли, что открытие сделал покойный академик Мельников? Не наделают ли глупостей другие страны, особенно те, что из трех букв и звездно-полосатые? И, черт возьми, зачем нам Венера?

Про открытие Вадим все подтвердил, вот только у пилотов возникло стойкое подозрение, что упомянутый Мельников, вполне возможно, вовсе даже не покойный. Уж больно спокойно об этом говорит их молодой коллега! Про мнение «прогрессивного человечества» он высказался еще более категорично, вызвав полное одобрение старшего поколения. Те страны, что из трех букв, могут идти на другие три буквы, не их ума это дело. Если смогут, пусть догоняют, а если нет, то сами виноваты. Уж они бы с нами точно не поделились!

А про Венеру разговор затянулся. Слишком сложно в такое поверить с непривычки.

— Мы прибыли за крайне ценным веществом, — хищно ухмыляясь, сообщил Вадим. — Под нами очень много прекрасного и сильно разогретого газа, которого там раз в тридцать больше, чем в атмосфере Земли. И самое замечательное, это не просто газ! Двуокись углерода же!

Вбросив эту информацию, Вадим замолк, наблюдая за реакцией пилотов, которые, наконец, начали кое-что понимать. Если все это ради Марса, экспедиция перестает казаться бессмысленной. Именно там, на небольшой красной планете, эта двуокись может очень, очень пригодиться! Как говорится, парникового газа всем! Даром! Чтоб никто не ушел обиженным!

— Если мы можем физически прыгнуть через пространство, — медленно произнес просветленный командир. — То мы также можем открыть этот ваш «транспортный тоннель», оставаясь в стороне?

— Можем, — с улыбкой кивнул Вадим, довольный тем, что больше ничего объяснять, по сути, не придется. — И миллиарды тонн горячего газа под большим давлением хлынут в атмосферу Марса. Мы можем держать открытый тоннель примерно полминуты, потом он схлопнется, и мы откроем новый. У нас есть возможность постоянно держать открытыми три-четыре тоннеля, и это очень быстро запустит на Марсе необратимые процессы.

— Понятно, — потрясенно ответил командир. — Больше температура, замерзшая углекислота тает, давление еще больше растет, парниковый эффект усиливается. И все это за недели!

— И уже примерно через месяц можно довести давление до половины земной атмосферы, — добавил Вадим. — А этого достаточно, чтобы находиться там без скафандра, с одной лишь кислородной маской. Неплохой эксперимент, правда? И главное, почти ничего не стоит!

В такой обстановке время пролетело быстро. Снова и снова провели навигационную съемку, убедившись в точности траектории. Прошли над планетой, едва не цепляя атмосферу, но гравитация сделала свое дело и корабль, дав несколько импульсов двигателями, оказался на стабильной почти круговой орбите высотой в четыреста километров. Еще в течение двух витков проверяли и перепроверяли навигационные снимки, и только тогда Вадим снова взял управление на себя.

Не было никаких эффектов, горловины транспортных тоннелей открывались почти у самой поверхности, под плотными сернокислотными облаками, и с орбиты их не разглядеть. Зато на другой стороне сейчас, должно быть, происходит нечто феерическое! Да, это всего лишь эксперимент, но, как и обещал Вадим, с большими последствиями. Марс очень скоро изменится, а вместе с ним и отношение к нему землян, вдруг ставших создателями миров.